ИЭН МАКЬЮЭН «АМСТЕРДАМ»
«Они <врачи> могут контролировать твой распад, но не могут его предотвратить. Так держись от них подальше, сам следи за своей деградацией, а когда уже не сможешь работать или жить с достоинством, кончай с этим сам. Но как не допустить перехода через ту грань <…>, если станешь слишком беспомощен, слишком дезориентирован, слишком глуп, чтобы покончить с собой?»
Книга с вызовом смотрела на меня, втиснувшись в плотную горизонтальную стопку библиотечной полки. «Интеллектуальный бестселлер», – говорите? Лауреат Букера?
Что ж, цепляю и изучаю аннотацию: «двое друзей заключают соглашение об эвтаназии; если один из них впадет в состояние беспамятства и перестанет себя контролировать, то другой обязуется его убить». Хм, это должно быть интересно – беру.
Как оказалось, в аннотации слукавили. Нет, не наврали, а лишь немного приукрасили. Тем самым изменили, как мне кажется, замысел автора. Соглашения ведь как такового не было. Странная договорённость – не более. Причём договорённость, не воспринятая одной из сторон всерьёз, на что другая сторона посыпалась роем эмоций, описанных в книге. Автор делал на этом акцент. Было бы это соглашением в том смысле, в котором мы привыкли его понимать, герои вели бы себя иначе.
Вот так одно лишь не совсем точное слово в аннотации сумело напакостить. Хотя, может я и придрался. Другой бы не заострил на этом внимание.
Кину ещё один камень: слово «эвтаназия» в аннотации звучало чересчур официально, на мой взгляд. На деле же усыпление было возможным только так: «в Голландии нечистоплотные типы с дипломами медиков берутся законным образом устранять неудобных престарелых родителей» или, если перефразировать, как это сделал один из героев: «есть мошенники-врачи, использующие законы об эвтаназии до крайних пределов. Их главный заработок – убирать престарелых родственников». Может поэтому в заглавии книги указан Амстердам?
С ожиданием и действительностью разобрались. Едем дальше. Кто наши герои? Между кем была вышеописанная договорённость?
Вернон Холлидей – преуспевающий главный редактор популярной ежедневной газеты. Клайв Линли – знаменитый композитор, работающий над «Симфонией тысячелетия».
Более изящные и красочные мысли, как мне показалось, писатель вкладывает в голову Клайва. Вкладывает следующее видение окружающей действительности:
«Поезд набирал ход, уносился от Лондона, и уже показывалась иногда природа, а с ней – намеки на красоту, но через несколько секунд – опять река, загнанная в бетонный шлюз, или вдруг сельскохозяйственная пустошь без изгородей и деревьев – и дороги новые дороги, бесстыдно сующиеся во все стороны, словно нет ничего важнее на свете, чем попасть туда, где тебя ещё нет. Что касается благополучия всех остальных форм жизни на земле, человеческий проект оказался не просто неудачей – он был ошибкой с самого начала».
«Чувство масштаба, тренируемое каждодневно перспективами комнат и улиц, внезапно наталкивалось на колоссальную пустоту. Гребень над долиной был отлитой в камне морщиной насупившейся Земли».
«…такое ли уж дикое место – Озерный край? Весь истоптан туристами, каждая незначительная подробность ландшафта снабжена ярлыком и самодовольно воспета. На самом деле – всего-навсего гигантский бурый физкультурный зал, а эта круча – просто шведская стенка с травой. А у него – физкультура под дождем».
«Ноты были накрепко связаны между собой – маленькие полированные шарниры, на которых распахнётся совершенная мелодия».
Всего два интересных художественных сравнения я подметил в романе (не считая вышеописанных мыслей Клайва):
«…в переполненном гардеробе, стиснутые и покосившиеся, как пассажиры в метро, висели платья».
«Кенди была тихая вестиндская девочка <…> Операция на открытом сердце продлится самое малое три часа <…> Её отец держал продовольственный магазин и на встречу с врачом привез корзину ананасов, манго и винограда – жертвоприношение свирепому богу ножа».
Эмоции во время прочтения романа неоднократно сменялись с удовлетворения на разочарование. И наоборот. До меня так и не дошло, почему именно «Амстердам» удостоился метки «интеллектуальный бестселлер», а многие другие уважаемые мной книги – нет. В любом случае, не жалею времени, потраченного на это сочинение Иэна Макьюэна.
Евгений КУЛИШОВ
