Людмила Гаврилова: «Ради роли научилась водить трамвай».
«Главные события» побывали в гостях у актрисы театра и кино Людмилы Гавриловой. На пороге уютной квартиры, находящейся в районе метро Сокол, помимо самой актрисы и ее дочери Наталии, нас встретил пес породы жесткошерстная такса.
Людмила Семёновна тут же предложила пройти в гостиную, где для нас уже накрыли стол с пирожными и конфетами и заварили ароматный чай.
Справка: Гаврилова Людмила Семёновна. Родилась 30 ноября 1941 года. С 1963 года по настоящее время актриса Московского драматического театра имени Н. В. Гоголя (в 2012—2022 годах — Гоголь-центр).
Заслуженная артистка России (2001).
Лауреат премии «Золотая Маска» (2021) — «Лучшая женская роль второго плана» за работу в спектакле Гоголь-центра «Петровы в гриппе».
Театральные работы:
Театр им. Н. В. Гоголя: «Кавказский меловой круг», «Чужой ребенок», «Иванов», «Веер леди Уиндермир», «Верная жена», «Трамвай „Аннушка“», «Король забавляется», «Сон в летнюю ночь» (премьера 2023 года) и др.
Гоголь-центр: «Страх», «Шекспир», «Две комнаты», «Двор», «Машина», «Петровы в гриппе».
Центр драматургии и режиссуры: «Мама»
Роли в кино: «Вступление» (1962), «Верхом на дельфине» (1970), «Былое и думы» (1972), «Трамвай в Москве» (1995) — гл. роль, «Склифосовский-11» (2023) и др.
Людмила Семёновна, мы можем обсуждать всё? И Серебренникова, и Панкова?
— Людмила Семёновна: Да ради бога! Панкова с удовольствием! Я Володю обожаю!
— Когда я готовилась к интервью, искала информацию и обнаружила, что очень мало о вас написано в интернете.
Наталия (дочь): Маме это абсолютно не нужно, чтоб о ней знали, чтоб о ней было что прочитать.
— Какого-то актерского честолюбия нет, выходит?
Л. С.: Нет, абсолютно! Хотя прежде было.
— А куда оно делось?
Л. С.: Не знаю. Ушло. Была бы работа! Меня и так находят. Недавно я снималась в дипломной работе: мальчик-студент, на третьем курсе учится. До этого тоже какую-то дипломную работу уже делала. Это такой гуманитарный шаг, потому что ребята ничего не могут заплатить. Плюс снялась в небольшом эпизоде сериала «Склифосовский — 11».
— Вы москвичка? Расскажите, пожалуйста, где родились, в какой семье выросли.
Л. С.: Да, москвичка, но родилась в селе Капшино. Это же военное время: 1941 год. Мама тогда поехала в село, где мой дед — ее отец — был фельдшером, там меня и родила. Там же в войну жил мой старший брат, ну а меня мама забрала с собой обратно в столицу. Выросла я в пролетарском районе Кожухово.
— Ваши родители вообще никакого отношения к театру не имеют?
Л. С.: Совершенно! Разве что тетка была директором цирка; мы ходили туда «по блату». (Смеется.)
— А позвольте такой банальный вопрос, — я его не люблю задавать, но о вас почти ничего не известно, поэтому всё же поинтересуюсь. Что привело вас к решению стать актрисой?
Л. С.: Я сама не могу понять, как так получилось. Почему-то в детстве я всё время наматывала что-нибудь тряпочное на голову и разыгрывала разные представления. А уже позже, когда училась в школе, подружка меня повела в драмкружок при Дворце культуры завода им. Лихачёва. Так вот там тогда были Вася Лановой, Носик… Я читала Некрасова: «Есть женщины в русских селеньях…», но нас не взяли — «забраковали», — и мы вернулись учиться.
Когда окончила восемь классов, мама и тетка мне сказали: «Ну куда тебе в артистки! Там такой конкурс! У нас хороший драмкружок в химическом политехе — иди туда». Поскольку я была отличницей, приняли меня без экзаменов; там и проучилась вплоть до третьего курса. Позже брат увидел в «Вечерней Москве» объявление: в театральную студию принимаются ученики старших классов. Я пошла, и меня сразу же взяли: как-то всё само собой. А чуть позже я попала в Драматический театр им. Станиславского — во вспомогательный состав; заодно со мной приняли и Лизу Никищихину.
Этот театр для меня родной, я его очень любила, поскольку эта студия — самое молодое время, да и ребята чудесные были.
Здесь же, в студии, побывали и Инна Чурикова, и Никита Михалков… да кто тут только не бывал! Но Лиза осталась, а я там не пригодилась и решила поступать.
Мне помогла моя учительница: выписала лист об окончании девятого класса, и я пошла в вечернюю школу, чтобы затем можно было поступить в театральный.
Танечка Говорова сказала мне тогда, что самый лучший театр — это МХАТ; туда-то я и пошла (Школа-студия МХАТ. — Прим.). Когда окончила школу-студию, в труппу театра меня не взяли, о чем, впрочем, я никогда не жалела: я попала в такой период, когда этот театр не был интересен.
Вообще, единственное, куда я хотела, — это «Современник», но там даже показываться не решилась, потому что Ефремов не брал никого с курсов Монюкова и Топоркова: у них были какие-то свои счеты. Зато я видела показ Олега Даля, когда он туда поступал. Это было интересно: меня не покидало ощущение, что это не актер. Вот все актеры вокруг него, а он не актер: настолько он был «живой», что ли.
— А как вы потом попали в Театр им. Гоголя?
Л. С.: Показывалась — и меня тут же взяли. Повезло, что в это время пришел Александр Леонидович Дунаев, которому я до конца жизни буду признательна, потому что он мне сразу дал главную роль в «Кавказском меловом круге»: за нее я получила диплом «Театральной весны». Всё это благодаря Александру Леонидовичу, конечно: роль-то очень хорошая! А главное, что я попала на «свою» тему: мне всегда говорили, что я больше драматическая актриса.
— Не боялись из-за перерыва, связанного с рождением дочери, упустить какие-то роли?
Л. С.: Во-первых, у меня к тому времени был такой «провис»: я не особенно была занята. Хотя, когда у нас Леночка Бортник решила рожать, только что придя в театр, Борис Гаврилович Голубовский, который тогда был главным режиссером, сказал: «Конечно, но вообще-то надо иметь право на это. Вы еще ничего не заслужили в театре, а уже решили рожать».
Но я к тому моменту уже заслужила и рожать могла. (Улыбается.) У меня не было такой большой нагрузки, зато была какая-то внутренняя безысходность, и я понимала, что это какой-то выход.
— У вас одна дочь?
Л. С.: Да. Но какая! (Смеется.) Она у нас главная! Раньше главный был муж, теперь — Наталия.
Н.: Папа в декабре 21-го ушел… Они с мамой очень разные.
Л. С.: Абсолютно! До сих пор себя спрашиваю иногда, каким образом мы прожили более пятидесяти лет вместе. (Смеется.)
Н.: В первую очередь, у них были совершенно разные интересы, энергетика…
— Чем он занимался?
Л. С.: Он всегда занимал руководящие должности: был руководителем завода, управлял фабрикой музыкальных инструментов.
Н.: Папа был гиперответственным, харизматичным человеком, с сильной энергетикой.
— Вы что-нибудь взяли от него?
Н.: Я стопроцентный микс двух родителей.
— Всё лучшее или разное?
Н.: Всё лучшее, но и недостатки каждого тоже при мне.
— Вас строго воспитывали?
Н.: Мною занимались бабушка с дедушкой — по маминой линии; они жили в соседнем доме. Фактически, они меня вырастили до двенадцати лет. А слово «воспитывали», вообще, едва ли применимо к тому, как я росла: у нас в семье царила весьма демократичная атмосфера.
Л. С.: Саша — муж — очень дополнял меня, мне было очень комфортно: он был как бы моей «стеной». Наташа, когда ей сказали: «Нарисуйте, как вы себе представляете родителей», — нарисовала стену и цветочек. Цветочек — это я, а стена — Саша, потому что он всё тащил на себе, весь быт, — всё!
Н.: Папа действительно обеспечил маму всем, — у нее проблем не было, она могла заниматься чем хотела. Знаете, когда рядом есть кто-то, кто решит ваши проблемы.
— А сейчас что-то изменилось? Сейчас Наталия решает ваши проблемы?
Л. С.: Когда я вышла замуж за Сашу и у нас появилась Наташа, моя мама сказала: «Да, они другие, но тебе за ними будет легче».
Н.: Мама изменилась; после ухода папы она сама решает свои проблемы.
— Как вы проводите свободное время?
Л. С.: Ходим на выставки, на спектакли, в кино.
— Это активная жизнь.
Л. С.: Относительно активная, потому что такое у нас не каждый день — раз в неделю.
Н.: Мама много читает, слушает, смотрит. Стала интересоваться политикой в последние годы.
— Поговорим про Театр Гоголя. После закрытия Гоголь-центра Антон Яковлев принял молодых актеров в труппу. Как вам на современной сцене удается быть с ними на равных?
Л. С.: Они симпатичные ребята, доброжелательные, очень уважительные — мы с ними в хороших отношениях.
Н.: В 13-м, в Гоголь-центре, у мамы было много премьер.
Л. С.: Да, тогда были «Марина», «Шекспир», «Страх» — подряд.
Н.: Я тогда очень часто приходила с мамой в театр и видела, как молоденькие актрисы к ней подходили, и у них искренний, здоровый пиетет, объятия. Потому что она совершенно не ставит себя ни на какой пьедестал по критерию возраста.
— Мы об этом и говорили, что Людмила Семёновна с молодыми на «одной волне».
Н.: Это правда! Ну, мама всегда такая хулиганка была.
— Вы успеваете смотреть новые спектакли в своем театре?
Л. С.: Да. За последнее время вот посмотрела «Грозу. Искушение», а еще «Воскресение».
— А «Дядюшкин сон» пока не видели?
Л. С.: Пока нет, но планирую.
Н.: Мы недавно вспоминали спектакль «Шекспир», где маме было интересно (Гоголь-центр, реж. Евгений Кулагин. — Прим.).
— Да, я видела запись в интернете. Там один состав?
Л. С.: Ну, я там в одном составе была. Потом Людмила Чиркова вместо меня вводилась, потому что я тогда «переломалась» во время спектакля. Там такой подъем был — такая горка, и меня туда сбрасывали: один раз я улетела и попала головой в железную стойку — сильно повредила позвоночник. Ну ничего — восстановилась.
— Людмила Семёновна, вы с кем-то дружите из Театра Гоголя или со всеми просто приятельские отношения?
Л. С.: Меня очень опекает Ирочка Выборнова, курирует меня. (Смеется.) Галя Щепетнова, с которой мы играли в «Женщине с прошлым», порой звонит — спрашивает, не нужно ли чего. Еще дружим с Леной Бортник, но это уже старая дружба, гастрольная; встречаемся, когда можем, в театре пересекаемся. Ну и Анечку Гуляренко я, конечно, очень люблю — она знает.
Антон Яковлев, художественный руководитель Театра им. Н. В. Гоголя: «Людмила Семёновна создает атмосферу, прекрасно работает; в ней столько энергии, столько драйва! Считаю, такие актеры хороши не только с точки зрения истории театра, но также и с точки зрения того, как они могут существовать вместе с сегодняшней молодежью, собственным примером показывать, как надо работать. Они поистине энергичные, талантливые, где-то даже, я бы сказал, дают фору молодым. Словом, я счастлив, что Людмила Семёновна в моем театре.»
— Вы уже сказали, что не нуждаетесь в каком-то особом внимании к своей персоне. Хотелось бы поинтересоваться про «Золотую маску», которую вы получили за роль в спектакле «Петровы в гриппе». (Реж. Антон Федоров — Прим.). Это же высокая награда! Где она сейчас?
Л. С.: Лежит в соседней комнате. (Смеется.)
Н.: Это очень интересно! (Маме.) Расскажи историю, как мы не оказались на вручении «Золотой маски», потому что пошли в кино.
Л. С.: Мне предложили билеты на «Маску», но я не предполагала, что мне присудили премию, знала только, что мы с Ирочкой Выборновой номинированы.
Н.: Поэтому мы пошли в кино и в процессе просмотра фильма узнали, что мама получила «Золотую маску».
— А вы смотрели вручение потом? Семён Штейнберг вышел и сказал: «Как вы догадались, я не Людмила Гаврилова, но она всегда круто перевоплощается, поэтому можете считать, что это она».
Л. С.: Да-да, потом посмотрела. (Смеется.) Сенечка вообще прелесть. Мы как-то сидели вместе с его женой на спектакле, и я ей говорю: «Обожаю вашего мужа», а она в ответ: «Я тоже». (Смеется.) «Петровы в гриппе» — замечательный спектакль; до сих пор о нем жалеем. Антон Юрьевич (А. Ю. Яковлев, художественный руководитель Театра им. Н. В. Гоголя. — Прим.) не возражал, чтоб он шел в репертуаре, но дело в том, что спектакль уже «разобрали по частям»: кто-то уехал и так далее. А спектакль был чудесный, любимый!
Н.: Мама, ты же не работала с Кириллом? (Кирилл Серебренников, художественный руководитель Гоголь-центра 2012—2021 гг. — Прим.)
Л. С.: Нет. Я не его актриса; это нормально, я понимаю. Кирилл очень обаятельный, образованный, коммуникабельный, доброжелательный — с ним очень комфортно общаться.
— Людмила Семёновна, а приходилось ли вам играть роли, которые не нравились, и таким образом идти против себя?
Л. С.: Нет. Попадалось только то, что могу и что мне интересно.
— Вам везет на режиссеров?
Л. С.: Мне с Панковым очень повезло! Я с ним сделала три спектакля: «Двор» с Валерой Гаркалиным и Володей Меньшовым, «Мама» и «Машина». «Машина» — это потрясающий спектакль был! Люди просились еще раз прийти посмотреть, потому что это такой выплеск!
— На «Маму» ведь тоже не раз приходили…
Л. С.: Да, всё верно, но это другое. Это эмоционально очень сильный спектакль, я другого такого не видела вообще. Приходили и говорили: «Такого в театре ещё не было!»
— Кстати, недавно, когда списали «Маму», среди зрителей ЦДР была такая небольшая паника в духе «Как без Людмилы Семёновны теперь?». Видно, вас там очень любят.
Л. С.: Мне Володя (В. Панков. — Прим.) сказал: «Тебе бы классику играть». Ну, это смотря что. Всё ж возраст такой: особенных сил нет.
— И что теперь делать?
Л. С.: Ничего. Живу! Если что-то возникает еще, какие-то предложения, стараюсь откликаться. К сожалению, теперь, когда «Маму» сняли, у меня остался один спектакль («Сон в летнюю ночь», реж. Антон Яковлев, Театр им. Н. В. Гоголя. — Прим.). Понимаете, сложно давать роли актрисе, которую надо страховать на всякий случай. Всё-таки мне не двадцать лет. И даже не пятьдесят.
— А про «Маму» вы как узнали?
Л. С.: Отменили спектакль, сказали, что больше он идти не будет. Володя, конечно, чудо! То, что он сделал!.. Это же были личные записки Аси (Автор пьесы Ася Волошина. — Прим.), а Володя из этого сделал драматургию. То есть там просто шло описание, а он всё это выстроил. Он потрясающий в этом смысле!
— Как вам работалось с Еленой Яковлевой?
Л. С.: Леночка чудная! Она очень талантливая, она чудесная. Такая коммуникабельная, живая, всегда замечательная, добрая, щедрая… Ну чудесная! Я ее очень люблю — и на сцене, и в жизни.
— В «Маме» участвовали дети, которые со временем вырастали, менялись и по возрасту уже не подходили для роли спектакля…
Л. С.: Да, дети менялись. Николь — очень профессиональная девочка! Майечка — любопытная, живая.
— И последняя — Варвара.
Л. С.: Были еще две девочки, которые пришли вместе с Варварой. Когда мы ввели в спектакль только Варвару, поняли, что вводить кого-то еще совсем не просто.
— А вообще с детьми легко работать?
Л. С.: Не то чтобы легко, но нормально. Дети хорошие, талантливые. Надо заметить, сейчас такое поколение — что дети, что молодежь театральная — они же очень все профи: и поют, и танцуют.
— Иногда встреча с интересным человеком остается в памяти на всю жизнь. У вас такие встречи бывали?
Л. С.: Да, и много. Запомнился визит к Окуджаве. В меня был влюблен Володя Максимов (Владимир Емельянович Максимов — прозаик, драматург, публицист. — Прим.), и, видимо чтобы произвести впечатление, он меня повел к Окуджаве. Булат пел, был какой-то виноград — ничего особенного, но я всё это хорошо помню, потому что это же Окуджава, которого я так любила.
С Евтушенко еще как-то сидели, с Володей Высоцким, да мало ли людей прошло за жизнь…
Считаю, что мне очень повезло с Дунаевым, когда пришла в театр, потому что я попала на роль и на свое какое-то ощущение. Опять же, мне очень повезло с Володей Панковым, потому что это «моё», это очень сильно!
— Я недавно снова пересматривала «Московский трамвай» (Фильм 95-го года, совместного производства Франции и России. — Прим.) с вашим участием, — какой же там актерский состав шикарный!
Н.: Мама, а почему вообще возник «Московский трамвай»?
Л. С.: Жан-Люк Леон (Французский режиссер, оператор, сценарист. — Прим.) был накануне в Москве, и ему понравилось, как падали осенние листья. Ему сразу захотелось что-то снять здесь, в России, к тому ж еще и недорого: наши актеры не дорогие в отличие от французских. И он приехал сюда снимать. Я водила трамвай — по-настоящему, чем совершенно изумила своего мужа: он не ожидал, что я вообще что-то могу в этой жизни делать. (Смеется.)
— Когда я готовилась к интервью, в социальных сетях интересовалась у подписчиков, что именно им было бы интересно узнать о вас. Наиболее часто звучал вопрос о вашей прекрасной фигуре. Как вам удается поддерживать себя в такой форме? Это генетика? питание? какой-то особый образ жизни?
Л. С.: Всё сразу! У меня к этому осознанный подход: я занимаюсь каждое утро, делаю различные упражнения.
— Без чего вы не представляете свой день?
Л. С.: Без прогулки. Не могу целый день сидеть дома. Помимо двух прогулок с собакой, я обязательно должна еще выйти на улицу, даже если мне никуда не надо.
— Есть ли у вас какое-то качество или черта характера, мешающая жить?
Л. С.: О да! Я не умею сказать нет.
— Никогда и никому?
Л. С.: Нет, иногда, конечно, отказываю, но для меня это сложно: не хочется обидеть.
— Народный артист Юрий Яковлев когда-то сказал: «Каждый из нас понимает, живет ли он в свое время или не в свое. Я-то знаю точно, что попал не в свое; должен был жить во второй половине XIX века». А вы в свое время живете?
Л. С.: Ну, я живу в том времени, какое выпало.
— Вам в этом времени комфортно?
Л. С.: Знаете, была как-то история. Лиза Никищихина, моя близкая подруга тогда, спросила, что я хочу играть. Так вот я ответила, что хотела б сыграть Антигону (Одноименный спектакль авторства Жана Ануя. — Прим.), потому что там есть такая фраза: «Я пришла в этот мир, чтобы сказать нет и умереть», — настолько мне не нравилось всё вокруг. Ну, например, не нравилось, что говорят одно, а делают другое.
— А сейчас?
Л. С.: А сейчас я уже привыкла.
Беседовала Анастасия Жукова